Экспедиция «КП» по Волге: Казаки — не разбойники и батюшка-сварщик

Журналисты «КП» решили проплыть на резиновой лодке по всей Волге и уже добрались до Волгограда.

ПРАВОСЛАВНОМУ – ПРАВЫЙ РУЛЬ?

Не в первый раз замечено – чем дальше от Москвы, тем теплее встречают Экспедицию «КП». В этот раз, нам наметили точку рандеву в каком-то жутковатом месте, перед последней плотиной Волжской ГЭС. Заброшенная промзона, сгоревшие или заброшенные дачи на берегу.

Наш резиновый «Карасик» крутился в недоумении – выискивал где пристать, и нечаянно сделал доброе дело – сорвал винтом браконьерскую сеть, так называемую «китайку». Дешевую и одноразовую, Бог знает, сколько тонн рыбы сгубили этой дрянью. Пока мы выдирали леску из винта, берег ожил – как в кино, выскочили на высокий яр казаки на конях. Кобыла Тревога, дошедшая на копытах до Крыма и обратно, танцевала на пляже для Гусейнова и его фотоаппарата. Потом, в антропогенной степи, запылила колонна машин. Отец Юрий (Надюк), настоятель храма Константина и Елены, оказался слушателем Радио «Комсомольская правда» и принял нас радушно, попутно решив самую муторную и главную проблему экспедиции – объезд плотин и шлюзов, куда нас не пускали по строгим правилам речного судовождения. Секунда – сорок крепких рук забросили наши лодки в грузовик и отец Юрий, радушно распахнул водительскую дверь своей старенькой машины. Руль в ней был с другой стороны.

— Православному человеку – правый руль, — пробасил батюшка.

Стешин, фанат «японок», просветлел лицом, он получил сакральное объяснение своей извращенной страсти. И мы поехал в храм, к которому притулился казачий хутор. Или наоборот.

КРУТИСЬ, БАТЮШКА, КАК ХОЧЕШЬ

— Первый наш храм сгорел, — толковал батюшка по дороге, — пожар начался со стены, где никакой проводки не было…

— Подожгли? – вскинулся Стешин.

— И так могло быть. Испытание нам такое выпало. Начали строить второй.

Стешин решил направить тихую беседу на старые склочные рельсы, положенные во время прошлых споров с Ворсобиным, на тему церкви и бизнеса:

— Я так понимаю, вас рукоположили на приход (Стешин продемонстрировал знание внутрицерковной терминологии), а дальше – крутись как хочешь? Извините, как в анекдоте с ментом и пистолетом?

Отец Юрий не обиделся:

— И так можно сказать. Но нам помогал божий промысел. Вот, видите – остатки цехов? Это бывший деревообрабатывающий комбинат. Москвичи его купили, а зачем – неведомо. Стали осматривать его, в одном из помещений нашли пять кубов просушенного бруса, давно там лежал. Пришли ко мне – «батюшка, забирай, а то у нас вечером самолет, куда деть его не знаем, оставим – украдут!». А я как раз голову ломал – где брус взять? Хорошо, брус нашелся. На чем перевезти? И тут в храм заходит мужичок. Говорит, мол, я за мебелью приехал в Волжский, а клиент будет через два часа. Может, вам чем-то помочь, перевезти чего надо? С кирпичом тоже самое – утром прихожу в храм – у забора машина кирпича на поддонах, и накладная сверху лежит. Я только через год узнал, кто мне его подарил. Вот так и построили храм. А купола я сам ему сварил.

— ?

— Да сварщика не мог найти долго, или деньги огромные просили. Но Господь наградил меня таким талантом, что я если увижу, как что-то делается, могу тут же повторить. Вот, повторил.

— А аргоном можете? — спросил Стешин, сварщик третьего разряда.

— Надо чтобы показали, думаю, смогу.

 

ПРОВЕРКА ГРАНТОМ

Известно, что есть приходы богатые – например, в подмосковных деревнях, заселенных зажиточными дачниками или вовсе чиновниками и бизнесменами, которые не жалеют деньги на искупление своих грехов. Есть приходы, где батюшки зимой голодают вместе со своими многодетными семьями. У отца Юрия оказался не голодный, а сложный приход. Прямо за храмом – облезлые пятиэтажки, рабочий поселок Краснооктябрьский при умершей промзоне. Тоскливое зрелище. И тут же, кони, местные, дончаки, скачут с достоинством на базу. И две прекрасные девушки-казачки, в старинных платьях, косы – с руку толщиной, расхаживают лебедками. Голуби воркуют на казачьей голубятне. А мы сидим в трапезной казачьей крепостицы, построенной по средневековому образцу, и оторопело любуемся этой игрой контрастов.

— Я с Украины сюда приехал, со Львовщины – вдруг говорит отец Юрий, и все за столом тут же замолчали, как над покойным.

— Тяжело там православным из московского патриархата, — осторожно заметил Стешин.

— Тяжело, только Господь не зря дает нам испытания по силам. Проверяет, кто на что способен. А здесь не легче было. Люди пили страшно, работы нет, безнадега. Мусор из окон… Газонов нет. Даже спортплощадки не было. А теперь, на наши праздники казачьи по три тысячи человек собираются. Парк, вон, заложили. Над каждым деревцем трясемся – поливаем, укутываем в заморозки.

За щучьими котлетами, переходим к роли государства, к его участию в этой красоте. К общественным проектам – чиновники обычно ожидают средней стадии их готовности, чтобы не вписаться в безнадежное дело, потом начинают помогать. Ну и под конец, приезжают сфотографироваться с саженцами – мол, и мы сажали парк. Гранты дают, и церковным общинам и казачеству, только получить их мудрено, но можно.

— Думаю, это такая проверка, на первом этапе, — говорит атаман хутора Дим Димыч. — Если ты грант выбить не смог, значит, и все дело запорешь. Тест такой.

— У вас реестровое казачество?

Дим Димыч морщится:

— Всякое. Казачество в душе должно быть и в голове (показывает на грудь и лоб), а ходить охранять мероприятия вместе с ментами – это не то совсем. А мы просто живем по старому укладу, стараемся, других своим примером учим. И нас учат.

— Кто?

— Да те же дагестанцы. Просто берут и делают.

ДОРОГА К РОДИНЕ-МАТЕРИ

Быстро темнело, и мы заспешили к шлюзам. А там нас ждал сюрприз – гигантский канал, выложенный плиткой, склоны под 20 градусов, и все экспедиционное добро нужно было стаскивать вниз… Руки опустились. Но отец Юрий тут же снял с себя рясу и оказался в джинсах и рубашке. Первым уцепился за леер лодки:

— Давайте, православные, потащили, все получится.

У нас получилось, и удивительный батюшка, отец-сварной, долго махал нам вслед. На выходе из канала шлюза наш «Карасик» чудом разминулся с буйным пароходиком – на палубе толпа людей танцевала с топотом, взвизгами и пересвистом. Мелькали потные белые рубашки мужиков и цветастые платья.

Волгоград с воды сиял так, что не читались огни на бакенах, а мели были не видны. В этой иллюминации совсем потерялась Родина-мать, один из сакральных символов и Волгограда и всей страны. На утро, если получится, мы обязательно к ней придем.

Продолжение следует.

Источник: https://www.volgograd.kp.ru/daily/26872/3915031/

Фото: ВИКТОР ГУСЕЙНОВ

(2)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *